Час спасения

На полигоне МЧС в Ногинске произошло показательное землетрясение. Специально для гостей выставки «Комплексная безопасность-2013» спасатели
продемонстрировали арсенал средств и приемов, которым располагает ведомство на случай подобных катастроф. Учения длились всего один час. Но иностранным делегациям этого оказалось достаточно для того, чтобы внести российский опыт гражданской обороны в план сотрудничества.

Сбор очевидцев катаклизма назначен возле здания МЧС на улице Ватутина. Журналистов и приглашенных встречают доброжелательные в такую рань сотрудники пресс-центра Артем Шаров и Александр Капустин.  Идет дождь, день обещает быть пасмурным и прохладным. А они улыбаются, шутят. К журналистам отношение уважительное — для прессы министерство выделило отдельный комфортабельный автобус.  Артем и Александр делают перекличку. Вроде все на месте, но уехать вовремя не получается: то задержка, то неувязка. Впрочем, опоздание нестрашное, до времени «Ч» еще несколько часов — учения назначены на 10 утра. Выезжаем. Водитель автобуса включает «Владимирский централ». Силовики в России любят жесткие песни. МЧС в этом смысле не уступает ни МВД, ни армии.

Доезжаем до полигона. В поле — множество палаток, в палатках — средства пожарной, промышленной, радиационной, транспортной и другой безопасности. Под дождем мокнут сотрудники МЧС и техника, перевезенная из павильонов «Комплексной безопасности». Причем у техники вид явно менее унылый. Нас ведут в палатку для прессы, где накрыт стол. Особенно кстати горячий чай, так как утренний дождь нипочем только штатным сотрудникам министерства.

Постепенно к полигону начинают съезжаться приглашенные специалисты из зарубежных структур гражданской обороны. Выставка сразу оживляется, гости активно переходят от стендов к стендам, фотографируют, обсуждают гидранты, «КамАЗы» и выдвижные лестницы.

В запланированные 10 часов учения не начались. Министр Владимир Пучков не опоздал, но задержался. Есть время пройтись по выставке, тем более что выставлено оказалось много всего интересного — например, экспозиции музеев нескольких региональных управлений МЧС.

Оживление среди гостей. Интерес вызвал передвижной КПП на камазовском шасси для начальников и командиров оперативных групп. Он оборудован всеми бытовыми удобствами и рассчитан на экстремальные погодные условия. Производители обещают комфортное пребывание внутри даже при арктическом морозе в минус 60 градусов. Это представителей региональных МЧС не впечатлило — им не привыкать. Гораздо больше их интересовало наличие коммуникаций — интернета и спутникового телефона.  

Следующий экспонат под открытым небом — полевой многопрофильный госпиталь (ПМГ) Всероссийского центра медицины катастроф «Защита». Разработка середины 1990-х актуальна до сих пор. ПМГ разворачивается в чистом поле за считанные часы и может использоваться как хирургическая, токсико-терапевтическая, педиатрическая, инфекционная или многопрофильная больница.  — С представленным здесь оборудованием мы работаем по всему миру, — говорит заведующий хирургическим отделением Анатолий Поярков. — В 2010 году оказывали медицинскую помощь жителям Чили и Гаити, пострадавшим от землетрясений. Ранее работали в Южной Осетии во время военного конфликта с Грузией. На вопрос, известен ли адрес следующей командировки, главврач полевой больницы Валерий Шабанов только улыбается: «Поедем туда, где будем нужны».

Над полигоном звучит объявление: на Камчатке землетрясение магнитудой восемь баллов. И это уже не учебная тревога. Это жизнь. Сразу стало понятно, почему задержался министр МЧС. Начало учений назначено на 11.00, если не случится ничего чрезвычайного. Гости наконец собраны на специально построенной трибуне. По громкой связи объявлена программа показательных выступлений МЧС: спасатели будут ликвидировать последствия условного землетрясения интенсивностью до девяти баллов. Чтобы гостям мало не казалось, прямо перед трибуной расположен макет химически опасной производственной зоны.

Первый «толчок», его имитирует взрыв. Из каменного двухэтажного строения валит дым, наружу рвутся языки пламени. К дому подлетают две «скорые помощи» и пожарная машина, которая еще на полном ходу начинает поливать здание мощной струей воды. Под ее прикрытием спасатели заходят на объект. К зданию, которое почти скрылось в клубах дыма, подъезжает еще «скорая», за ней целая вереница машин без особых опознавательных знаков. Голос из рупора поясняет, что это аварийно-коммунальные службы города.

Известно, что в пылающем доме остались люди — их предстоит спасти и эвакуировать. Для каждой операции или действия по спасению людей в МЧС есть четкие алгоритмы. По комментариям сослуживцев на трибуне можно легко ориентироваться, насколько грамотно действуют команды. На полигоне работают слаженно; все идет штатно. Драматизм ситуации нарастает, ведь дом горит, а в нем — люди.

К устранению последствий ЧС подключаются дроны и новые техсредства.  Над полем начинает кружить беспилотный вертолет, оснащенный видео- и фотокамерами. Он оценивает масштабы бедствия и в режиме реального времени передает информацию на компьютер, установленный в штабе ликвидации ЧС. У этих БПЛА не очень большой ресурс дальности и продолжительности полетов, однако для первичной оценки ситуации на полигоне их возможностей более чем достаточно. Сейчас в парке МЧС насчитываются десятки винтокрылых дронов, в том числе маленькие «Колибри-6» грузоподъемностью до одного килограмма. Тот, что летает над нами, явно не малогабаритный и обдает нас сильным потоком воздуха, вырывая из рук блокноты.

По воздуху к месту ЧС спешит вертолет для эвакуации пострадавших, а по земле — аварийно-спасательные службы для ликвидации последствий химической угрозы и экипажи медицины катастроф. На полигон наползает дым: видимо, химически опасный производственный объект все-таки не выдержал сейсмического удара. С дымом борется еще один вертолет,  палящий во все стороны из водяной пушки. Усилий пожарного вертолета недостаточно, и вся округа задымлена так, что практически ничего не видно. Дом продолжает гореть, вокруг собралось множество специальных машин, что-то происходит, но толком рассмотреть невозможно. Остается только слушать диктора, который спокойно комментирует по громкоговорителю ход ликвидации последствий аварии.

На крышу горящего здания выбрались трое «пострадавших», которые изо всех сил машут руками и что-то кричат, пытаясь заглушить рев вертолетов и вой сирен. К ним стрелой пожарного крана подают спасательный модуль и снимают первого мужчину. Модуль мал, приходится спасать по одному. Жар и дым на крыше нестерпимы, а люлька на кране, как кажется нам с трибуны, движется слишком медленно.

Пожарные тем временем разворачивают на земле специальный батут, и двое «несчастных» с крыши прыгают на него. На этом же батуте их уносят к машинам. Как выяснилось, пожар — это были цветочки. На наших глазах с рельсов сходит поезд, и спасателям приходится разрезать вагоны, чтобы извлечь оттуда людей. Взрывается стоящий на земле самолет, и сотрудники МЧС сквозь огонь идут внутрь. Алгоритм действий спасателей примерно одинаков: к месту ЧС выезжают специалисты разных министерств и ведомств, обстановку уточняют с беспилотных вертолетов, пострадавших спасают одинаково успешно. Слаженность действий и достаточность технических средств поражают — ничего лишнего, все продумано и работает на достижение цели. А ведь в учениях одновременно участвуют и МЧС, и МВД, и Минобороны, и гражданские — те же коммунальные и медицинские службы.

Сотрудник управления информации МЧС Андрей Горбунов тем временем комментирует мне интерес своих зарубежных коллег: — Они все знают о нашей технике, но им важно увидеть ее в действии и понять, насколько слаженно работают наши службы, чтобы перенять этот опыт. А нам важно отработать поставленные задачи, поскольку от этого зависит эффективность спасения в реальных катастрофах.

Ликвидация последствий землетрясения заканчивается по расписанию. На то, чтобы эвакуировать людей, потушить все, что горело и дымилось, предотвратить последствия аварии на химическом производстве, спасателям понадобился один час. Министр по чрезвычайным ситуациям Владимир Пучков результатом учений явно доволен, но в приветственной речи краток. В реальной ситуации после ликвидации последствий ЧС наградили бы героев-спасателей, в Ногинске торжественно наградили тех, кто успешно организовал и провел учения. Подозреваю, что это одни и те же люди.

Пучков выходит к прессе. Журналисты, которые еще не отошли от эмоций и близости к почти реальному месту катастрофы, спрашивают все-таки о землетрясении, которое случилось в тот день на Камчатке. Министр уверил, что ситуация под контролем, пострадавших нет, но «афтершоки, конечно, будут». После увиденного на полигоне — верим ему безоговорочно.  Похожие эмоции испытывает и генеральный секретарь гражданской обороны Иордании Наваф Аль-Слейби. Он впечатлен и не скрывает этого. По его словам, Международная организация гражданской обороны (МОГО, штаб-квартира в Женеве) должна распространять российский опыт на другие страны. Для наших спасателей это не новость — МЧС РФ уже 20 лет является активным членом МОГО и участвует во всех кампаниях, объявленных этой организацией.

Спасатели сворачивают оборудование. Полигон выглядит, как и положено после землетрясения: некоторые здания и гражданская техника разрушены настолько, что от них почти ничего не осталось. Но дождь кончился, выглянуло солнце — и картина больше не напоминает управляемый апокалипсис, который еще недавно бушевал под Ногинском. Артем и Александр из пресс-службы МЧС приглашают нас в автобус. День был таким насыщенным, что кажется, будто сейчас не час дня, а глубокий вечер. У всех собравшихся на лицах ощущение важности увиденного. Мы оказались причастны к очень серьезным вещам, касающимся безопасности государства. При этом хочется верить, что навыки, отработанные на учениях, не придется в ближайшее время применять на практике. А если и придется — пусть все пройдет так же слаженно, как на Ногинском полигоне.