Юрий Шафраник

Председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России

Юрий Шафраник: «Рынок нефтегазового сервиса пора вернуть под контроль»

Сервис в нефтедобыче — это гарантия безопасности отрасли, и ни один его сегмент не должен попасть в чужие руки, в противном случае говорить о технологическом суверенитете не имеет смысла. Об этом Юрий Шафраник заявил на форуме в Казани. Почти 50 лет (в следующем году) он отдал ТЭКу. Начинал в 1974 году слесарем-механиком, работал и закончил две «вышки», прошел все этапы карьеры еще при СССР. В лихие 90-е стал главой администрации Тюменской области, а потом с 1993 по 1996 — министром топлива и энергетики РФ. Сейчас он — более 20 лет — возглавляет Союз нефтегазопромышленников России. Он — герой номера.

О влиянии санкций на отрасль

Страны Запада с помощью санкций решили изолировать мирового игрока — Россию. Но такое, во-первых, невозможно, а во-вторых — это произвело перекосы в мировой экономике, которые играют и будут играть свою роль в политике и влиять на решения многих стран мира.

Это беспрецедентные санкции, их нельзя сравнивать с санкциями против Ирана или других стран. Объем влияния России на мировой рынок огромен, и его вытеснение из мирового сегмента не может пройти бесследно. Это сигнал для всех о том, что от правил международной торговли, от более-менее сбалансированного рынка мы переходим к его хаотизации. Что неизбежно не может пройти бесследно для нефти и газа и других экономических сфер.

В 2023-2024 годах мы потеряем 20% от нефтегазовых доходов. Меры, которые принимают компании и государство, должны сгладить эту ситуацию. Конечно, потеря 20% доходов — это плохо, но не драматично, ведь мы не живем только на доходы от нефти и газа.

Понятно, что в условиях энергоперехода и беспрецедентного санкционного давления бюджетные поступления России от экспорта энергоресурсов снижаются. Но это должно стать дополнительным, возможно, последним доводом для руководства страны сделать то, что нужно было сделать еще в прошлом десятилетии: принять все возможные меры по ускоренной диверсификации российской экономики, обеспечению всех условий для развития нефтегазохимии и других отраслей, связанных с глубокой переработкой природных ресурсов, а также с необходимостью стремительных технологических прорывов… Дорогу осилит идущий, и мы обязаны осилить свою дорогу.

Мы считали, что наш газ всегда будет на рынке Европы выгодным товаром. И это действительно было так. Но что в итоге произошло? Мы потеряли огромный рынок, и там покупают и будут покупать не наши энергоресурсы минимум в два раза дороже, чем было прежде. Надо раз и навсегда принять, что политические решения всегда важнее экономической целесообразности.

Да, европейские политики ведут невыгодную для себя линию, поддерживая санкции против России. Они будут лавировать, но со своей неконструктивной магистрали не свернут. И здесь огромную разрушительную роль играют США в своих интересах.

О СПГ и стратегии развития

США добились впечатляющего успеха в производстве сжиженного природного газа. В 2010 году они производили 1,5 млн тонн СПГ, а сейчас — свыше 80 млн. К 2025 году планируют перешагнуть за 200 млн тонн. В 2023 году производственные мощности по сжижению в США (c учетом запуска Freeport в конце января) равны от 85,57 до 103,15 млн тонн СПГ. По данным Росстата, за январь-июль 2023 года наше производство СПГ уменьшилось по сравнению с январем-июлем 2022 года на 4,4% и составило 18,7 млн тонн. Значит, мы обязаны нарастить производство СПГ, иначе приходится констатировать, что мы делаем что-то не то.

США поставили цель и сделали дорогое — приобретаемым. И теперь дорогой СПГ просит Европа.

Я убежден, что 10 лет назад США не ввели бы против нас такие санкции. Но активный рост добычи нефти, газа и производство СПГ позволил им это сделать целенаправленно: они перевели конкуренцию в конфронтацию.

О нефтегазовом комплексе России

Его трансформация была, есть и будет продолжаться. Главная характеристика последнего десятилетия в мировой энергетике состоит в том, что Соединенные Штаты Америки из крупнейшего потребителя нефти и газа стали самодостаточными и стали экспортерами на мировую арену. А Китай в то же время стал крупнейшим потребителем.

Смена полюсов в энергетической сфере уже влияет и будет еще больше воздействовать не только на экономику, но и на политическую обстановку. Таким образом, сегодняшнее противостояние России с США и Европой было предопределено революцией сланцевой нефти и газа в Америке и наращиванием их добычи.

В 2005 году я не мог представить такое стремительное развитие возобновляемых источников энергии. Да, оно идет с перекосами, но не замечать этот перспективный процесс нельзя. В том же плане надо подчеркнуть климатическую повестку, со всеми ее перегибами. Но она достаточно радикально повлияла на мир.

При этом не стоит говорить, что нынешняя ситуация принесла России только минусы. По всем направлениям топливно-энергетического комплекса мы сегодня имеем отличную базу мирового уровня! За последние 15 лет Россия преуспела в добыче нефти, газа, нефтепереработке. Есть успехи в СПГ и нефтегазохимии. Хотя все это нужно было сделать гораздо раньше.

Надо точно осознать и усвоить, что экономическое и энергетическое сотрудничество определяется не рыночной экономикой, а политикой. Мы недооценили тот факт, что экономическая целесообразность оказалась вторичной по отношению к политике США, нацеленной только на свой интерес и выгоду.

Также необходима конкретная материализация тезиса ресурсно-инновационного развития. От территорий, компаний и тем более правительства России здесь нужна кропотливейшая работа. Я бы сказал так — этот лозунг накрывает все, в том числе и тему импортозамещения. Импортозамещение — один из частных вопросов того, что нужно делать в ресурсно-инновационном развитии.

О «Газпроме» и новых рынках

В ТЭКовской отрасли — от угля и до всех переделов углеводородов — мы имеем мировую позицию, у нас крепкие компании. Единственное огромное испытание — у «Газпрома». Потерять рынок в размере более 100 млрд кубов газа — это испытание, которое заставляет страну и «Газпром» принимать экстренные меры.

И здесь не стоит надеяться на Индию и Китай, на то, что они радостно купят у нас газ объемом 100 млрд кубов. Да, мы с ними взаимодействуем и у нас все хорошо на внешнеполитическом уровне, это очень важно. И у них действительно возникнет потребность в 100 млрд кубов газа в течение нескольких лет. Другой вопрос, купят ли столько ресурсов именно у России, ведь они тщательно следят за тем, сколько и откуда газа брать. Первейшая реальная задача в 2025 году выйти на 50 млрд кубометров поставок газа в Китай по согласованным проектам.

Но главный вызов адресован нашему сервисному рынку. Я твердо убежден, что нам нужно отказаться от идеи отдавать сервис «на сторону». Более полезным для российских компаний будет создание максимально благоприятных условий для инвестпроектов, включая концессии, СРП, с целью привлечения инвесторов как в России, так и за рубежом. Однако ни один сегмент сервиса не должен попасть в чужие руки, в противном случае говорить о технологическом суверенитете не имеет смысла.

О важности развития сервисного рынка

На сегодняшний день сервисные услуги составляют 70% стоимости нефтедобычи в России. Примерно половина из них приходится непосредственно на бурение эксплуатационных и разведочных скважин, остальное — на геофизику, сейсмические исследования, строительство инфраструктуры, исследование пласта, ремонт нефтепромыслового оборудования.

Если брать сервис как таковой, это не только бурение. Да, бурение — главное: в конце концов через бурение, гидроразрывы, большой горизонтальный ствол и так далее Америка получила такой мощный эффект в производстве. Однако сервис — это и IT, и программы, и связь — практически все-все технологии.

В связи с этим я вынужден напомнить о тревожном факте: российский ТЭК серьезно зависит от зарубежных нефтесервисных компаний, на них приходится примерно две трети рынка. И без новых технологий разведочного и эксплуатационного бурения даже удержать нефтедобычу в стране от падения будет сложно.

Большая роль иностранных компаний на российском рынке очень опасна. Они имеют возможность фильтровать и дозировать наш технологический прогресс. По факту получается, что зарубежные компании не только определяют степень отставания конкретных отечественных поставщиков оборудования и услуг от международного уровня, но и напрямую влияют на темпы и качество развития всей отрасли.

Зарубежные корпорации диктуют цены, выдавливают отечественных производителей, экономят на российском персонале, ограничивают доступ к технологиям. Наши сервисные компании буквально кричат об угрозе технологическому суверенитету. Однако они могут и должны развивать и эксклюзивные услуги (их на рынке 10-15%), оказываемые сегодня исключительно западными компаниями.

О переработке

Стоит обратить внимание на еще одну нашу «ахиллесову пяту» — переработку. Да, сейчас мы делаем здесь очень многое: хочу отметить Тобольск, но это лишь 10-15% от того, что можно было бы реализовать. Вот где серьезный вызов.

Находясь в Казани, не могу не выделить «Татнефть», которая в последние десятилетия вкладывала ресурсы в глубокую переработку, вплоть до каучука и шин, хотя вначале это было невыгодно. Однако теперь у компании самый минимальный объем экспорта сырья, потому что большая его часть идет на переработку.

При этом «Татнефть» имеет превосходные финансовые ресурсы. И все благодаря тому, что даже на третьем, четвертом, пятом переделе они получают деньги. Коллапс нефтегазовой сфере, кто бы что ни говорил, не грозит. Нефтяники-газовики владеют востребованным товаром. Если правильно хозяйствовать, то заработаешь при любых ценах. Но здесь возникает вопрос: во что вкладывать? Ни один рубль не должен «утекать» просто так. Деньги должны работать на будущее России.

О цене на энергоресурсы

Не стоит надеяться на высокие цены на энергоресурсы. Нефтегазовому комплексу они на самом деле невыгодны. Они задавливают рынок, потребление снижается, начинают рассматриваться другие варианты энергообеспечения.

Приведу известный пример. Когда случилась авария на Фукусиме, энергетической отрасли Японии понадобился дополнительный объем СПГ. Катарские поставщики буквально в один день прервали контракты с Европой, развернули танкеры и направили их в Японию из-за резко выросшей цены на энергоносители в Стране восходящего солнца. И если бы Россия не поставила дополнительный природный газ, то в Европе был бы экономический коллапс.

А мы получили в итоге претензию, что увеличили «предусмотренный объем». Европейцы пожаловались, что попали в большую зависимость от «Газпрома», потому что вместо, условно, 23% российского газа было поставлено 27%.

Об опыте Татарстана, целях и альянсах

Татарстану удалось многого добиться на пути ресурсно-инновационного развития. Не за счет нефти, а через нефть, через интеграцию, через кропотливую, десятилетиями ведущуюся целенаправленную работу, и через нацеленность на конечный продукт. Вот это и есть ресурсно-инновационное развитие. Такого лозунга не было у «Татнефти» или Татарстана, но они его реализовали. И в том — большая заслуга, большой созидательный опыт.

Я бы высказал несколько рекомендаций для «Татнефти» и республики. Вы сделали 100% из того, что можно было сделать. Но сейчас стоит задача (я «Татнефть» беру в первую очередь) не вытягивать все самим. Вы и так сделали многое, но надо идти на интеграцию и развивать кооперацию. Из ярчайших примеров — альянс «СИБУРа» и ТАИФ. Это как раз из этой сферы, это глобальная интеграция, я считаю, что она должна дойти вплоть до малых и средних предприятий. Это первое.

Второе — не ставить задачу перерабатывать все и вся. Вы достигли многого. И в том, что добытая нефть перерабатывается на территории республики, — это максимум. Конечно, нужны альянсы. Альянсы с теми, кто обладает легкой нефтью, потому что за короткое время «Татнефти» просто не добыть, не сделать легкой нефти.

Главное при принятии стратегических решений — точное целеполагание. Здесь стоит обратить внимание на то, как создавался Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс. Тогда для каждого из нас была намечена конкретная четкая цель.

Много целей быть и не должно. Импортозамещение — это также не цель, а механизм. Цель России: интенсивное развитие и формирование производственно-энергетических компаний широкого спектра.

Еще один акцент, который нужно четко артикулировать: это интеграция, кооперация в интересах тех, кого вы втягиваете в свой круг, и тех, кто к вам пришли сами. Значит, надо будет поделиться, ведь «Татнефть» одна из немногих компаний, которая по итогам этого полугодия получила чистую прибыль выше того же периода прошлого года. За счет того, что вы делали последние 10-20 лет по выходу на конечный продукт и получению финансовых итогов, и не от того, что было выгодно многим продавать нефть и получать доллары, а от того, что получать от реализации конечного продукта.

Все компании, вне зависимости от формы собственности, должны работать на людей и на государство. И здесь уже задача Министерства финансов, Министерства экономики — правильно маневрировать налогами и тарифами.

Справка:

Юрий Константинович Шафраник

Родился 27 февраля 1952 года в селе Карасуль Ишимского района Тюменской области. Женат, двое взрослых детей, трое внуков.

Образование

В 1974 году окончил Тюменский индустриальный институт по специальности «инженер-электрик по автоматике и телемеханике».

В 1980 году окончил тот же институт по специальности «горный инженер по технологии и комплексной механизации разработки нефтяных и газовых месторождений».

В 2003 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Условия и экономические механизмы рационализации разработки углеводородных ресурсов: на примере нефтяной промышленности Западной Сибири».

В 2006 году защитил докторскую диссертацию в Академии народного хозяйства при Правительстве РФ на тему «Стратегия развития нефтяной промышленности России: методологические принципы и приоритеты».

Карьера

С 1974 года работал на предприятиях производственного объединения «Нижневартовскнефтегаз» слесарем-механиком, инженером-технологом, старшим инженером, начальником лаборатории.

В 1980 году работал на вновь образованном НГДУ «Урьевнефть». Занимал должности начальника центральной инженерно-технологической службы, главного инженера, начальника нефтегазодобывающего управления. Позже занял в «Татнефти» должность первого заместителя генерального директора по Западной Сибири.

С 1987 по 1990 год — генеральный директор предприятия «Лангепаснефтегаз».

1990-1991 гг. — председатель Тюменского областного Совета народных депутатов.

1991-1993 гг. — глава администрации Тюменской области.

1993-1996 гг. — министр топлива и энергетики Российской Федерации.

1996-1997 гг. — председатель Совета директоров Тюменской нефтяной компании.

1997-2001 гг. — председатель правления Центральной топливной компании.

2000-2019 гг. — председатель правления межгосударственной нефтегазовой компании «СоюзНефтеГаз».

С 2002 г. — председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России.

С 2004 г. — председатель Комитета по энергетической стратегии и развитию топливно-энергетического комплекса Торгово-промышленной палаты РФ.

С 2006 г. — председатель Совета директоров Института энергетической стратегии.