Теракты предотвращаются только внутренней разведкой

Безопасность - это комплекс организационно-технических мероприятий, направленных на создание среды, в которой потенциально возможная опасность не может быть реализована. Это мое определение.

Спросите какое-либо другое и вы поймете, что мое - самое внятное. Все остальные будут давать пути к отступлению в интересующую данного субъекта сторону: в техническое обеспечение, в усиление правового беспредела, в ограничение оборота оружия и т.д.

Нет! Это, прежде всего, организационная составляющая, которая у нас практически отсутствует. Техники еще понатаскаем на объект, а что с ней дальше делать? Это уже придумывает рынок ТСБ, который за безопасность не отвечает.

Как замечательно сказал мой хороший друг - бывший подполковник сначала КГБ, а потом отдела ФСБ, который ушел на пенсию со словами: «Раньше спрашивали за результат, совершенно не интересуясь путями его достижения, а сейчас за планы дают ордена. Я это принять не могу!» - так вот, он сказал, что основа общественной безопасности – гражданское согласие в обществе. И он предрекал крушение безопасности на том основании, что у нас сейчас напрочь отсутствует национальная идея.

Какие рамки в метро? Что это вообще за бред? Теракты предотвращаются только внутренней разведкой. Если террорист добрался до рамок в вестибюле метро в часы пик - считайте, что все самое худшее уже случилось. Он еще к рамкам не подходил, но уже в толпе. Какая разница, где взрывать? Ему нужен как можно больший резонанс. 

Вспомним прошедший Securika Moscow / MIPS. Если бы кому-то надо было провести теракт на MIPS, самое идеальное место - на входе перед рамками. Ни у одного стенда не было такой толпы, как перед рамками. В случае взрыва, там погибли бы десятки людей. А это «отмечалово» безопасности тщательно осматривал тем временем мою сумку, в которой был и нож, в частности - я ж командировочный, куда без ножа? Электрошокер, правда, не брал. Но почему я не имею право позаботиться и о личной безопасности, ведь я возвращался домой с вокзала в два часа ночи? Ну, да ладно. 

После взрыва, как говорят, сразу отключили мобильную связь в метро, и второй взрыв не произошел. А скажите мне, родные, зачем вообще эта мобильная связь в метро? Что такого экстренного может быть, что не терпит до окончания поездки и выхода наверх? Зачем этот Wi-Fi в метро? Чтобы народу было не скучно ехать и можно было шариться по дурным сайтам? Или у кого-то так работа в сети горит? Ну, так этот псевдобизнесмен еще не дозрел до понятия «работа», если не может организовать свое время. Если действительно что-то экстренное, например, вызов «скорой» или милиции, так для этого есть отдельная чисто внутренняя проводная связь на станциях или через машиниста. А рассматривать фотографии из Инстаграма можно и на улице, если невтерпеж. 

Скажу по секрету: у меня дома, а живу я в пригороде, вообще нет интернета. Нет у меня времени на незапланированные спонтанные дела. Я лучше с собакой в поле это время проведу: сезон охотничий скоро, надо в форму собаку приводить, а мог бы уже и не один раз привести. Замечу, что и видеокамер у меня нет, хотя мог бы за 25 лет работы совершенно бесплатно поставить себе все, что в голову может прийти нашему безумному рынку. Да потому, что реагировать все равно некому, когда меня нет. 

Нет, есть. Есть собака. Иногда их бывает сразу две. И есть четыре единицы огнестрельного оружия. И надпись на воротах с изображением собаки: «Если он тебя не загрызет, то я тебя застрелю!». И так оно и будет, если что. Потом будем думать, как разгребать ситуацию дальше, но сначала будет работа на обеспечение безопасности.

Когда я плавал, у нас из увольнения вовремя не вернулись в Гаване два моториста. Времена были советские. Нарушения и так присутствуют: нельзя было по инструкции выпускать группы на берег без представителя комсостава, и только по трое. Но Куба была практически вся наша, и комиссары такое позволяли. 

А тут 22 на часах, а они не вернулись. Комиссар с капитаном в панике. По инструкции надо докладывать консулу, после чего возможен следующий вариант развития событий: они возвращаются, конечно, вряд ли трезвые, затем все идет по каналам МИДа, капитану, как минимум, строгий выговор, партийный выговор и еще куча «благ» вплоть до депримирования, а комиссара однозначно снимут. Если консулу не доложить, а эти мотористы где-нибудь по пьяни утонули на пляже, машина сбила или еще что, то это уже должностное преступление - сокрытие факта, да еще и за границей.

В общем, полные кранты всем. Но был начальник грузового района в Гаване - Милонез. Просто начальник района порта, но личный друг Кастро, поскольку вместе с Кастро участвовал в самой первой вылазке на штурм казарм Монкадо, когда оставшихся в живых  посадили в тюрьму. Победоносное шествие было уже спустя три года. 

С Милонезом надо было дружить и поить его водкой, тогда судно разгружалось значительно быстрее. Как-то даже его пистолет искали всем экипажем у нас в бане, который потерял за отдыхом. Нашли.

 И вот позвали сначала Милонеза и рассказали ему ситуацию. Тот вообще не понял волнения. Позвал какого-то портового якобы рабочего в штанах из мешка из-под муки, попросил только написать их имена на латинице и указать время, когда они ушли с судна. И отослал этого Педро за информацией, а сам предложил не волноваться, а лучше дернуть с ним по рюмке. 

Через 40 минут возвращается Педро и приносит полный расклад наших «героев» с интервалом 20 минут: где были, у кого, с какой, куда потом пошли. А сейчас, говорит, они идут с пляжа Бакаранао пешком, так как автобусы уже не ходят. Идти им два часа, так что ночью придут, не стоит волноваться. Вот так работают спецслужбы у людей. И это с самой дружественной на тот момент страной, что же говорить об остальных?

В Гаване восемь проходных, стоит порядка сотни судов. Пропуска дают всем, кроме капитана. Капитану не дают ничего. Но капитана могли назначить только вчера в пароходстве, еще не было утверждения в министерстве, но он уже может идти через проходную и любой охранник любой смены отдаст ему честь. Мы сами так с капитаном ходили. Я везде предъявлял свой пропуск, а ему отдавали честь. И вот от этого просто «шизеешь», понимая, что здесь ничего нельзя сделать, что, по мнению кубинцев, может угрожать кубинской революции: повяжут еще на стадии намерений. А вот то, что не грозит - никто слова не скажет. Можешь гулять с их женщинами, пить ром, сколько влезет. Тебе еще помогут до судна добраться, только не хулигань. Никаких камер в Гаване тогда не было, никаких программ идентификации личности.

Но, вот, действительно не экономили на безопасности - на информации и контингенте охраны. Это ж надо достать где-то фото капитана, а три смены на восьми проходных должны держать в памяти сотню лиц!

В Антверпене у нас заблудился второй помощник с группой. В то время это было равносильно измене Родине - не прийти в буржуазной стране к отходу судна. Он обратился к ближайшему полицейскому, тот сообщает по рации, что покидает пост, поскольку здесь трое русских потеряли свой пароход, сажает группу в машину и с мигалками едет в центральную диспетчерскую порта. Выясняет, где стоит судно, и по территории порта уже везет к причалу (причальная линия в Антверпене - 130 километров!), подвозит с мигалками, желает счастливого плавания и уезжает. Никаких денег не попросил, это - его работа. Но и граждане докладывают любому полицейскому обо всех замеченных странностях, а те сразу реагируют.

Там полицейский понимает, что он - безусловный слуга любого законопослушного налогоплательщика. Это всегда друг и помощник, а не начальник и владыка. Проведите эксперимент: пусть какой-нибудь негр подойдет к какому-нибудь гаишнику где-нибудь в Веселом поселке Питера и скажет, что он заблудился и ему надо в порт, и посмотрите на реакцию. Вот по ней и судите, где безопасность у нас, а где у них.

В свое время абсолютно каждая, даже православная церковь имела куратора от КГБ, о котором церковь, конечно, не знала. А уж всевозможные мечети, даже и не знаю, кого там было больше: прихожан или спецслужб. Камер на вокзалах не было, но как-то в Выборге мне сотрудники наших спецслужб, с которыми дружил и ездил на рыбалку, показали мне разный контингент. Стоят на вокзале двое обычных работяг и пьют пиво из бутылки. Оказывается, что это от разведки погранорганов. Они решают свои задачи, а в работу милиции не полезут, дабы себя не выдать. У милиции свои такие же кадры, которые не лезут в дела пограничников. У КГБ, естественно, свои. Знали, кто, что говорил у себя на кухне.

Главное,  чтобы такая информация не пошла бы в угоду отдельных лиц, а только действительно на дело безопасности. Но это зависит уже от контингента, который надо очень тщательно отбирать, готовить и беречь.

Офицерский корпус КГБ готовился из людей с высшим образованием. А сегодня рынок ТСБ просто подмял под себя безопасность, поставив во главу угла свои рыночные интересы. Но любой рынок поступает именно так, он и должен так поступать. Но этому рынку нужен еще и грамотный заказчик в лице безопасности, который бы и рынок держал в узде, и определял бы действительные пути развития, а не шел на поводу, прельщенный халявными концепциями безопасности от представителей рынка ТСБ, которые мало того, что ничего в безопасности не смыслят, так еще и сознательно будут ориентировать свои концепции на личную выгоду. Про откаты я и не говорю. Представьте, что больных бы стали лечить не врачи, а фармакологи и изготовители медтехники. Вот это мы имеем сейчас в безопасности.

Все эти радетели за видеонаблюдение, да еще, конечно, непременно в высоком разрешении, которого в наблюдении, конечно, нет, радетели за рамки на входе, за газоанализаторы - и все это якобы для предотвращения терактов! Уважаемые господа, а предоставьте мне, пожалуйста, хотя бы в общих чертах, тактику применения видеокамер, рамок и других технических средств в борьбе с терроризмом на транспорте? 

Я это спрашиваю потому, что пусть и на уровне офицера запаса ВМФ, теперь уже, правда, в отставке, некоторым образом знаком с тактикой применения ПДСС (подводные диверсионные силы и средства). Думаю, что тактика сухопутных диверсантов в основополагающих вещах мало чем отличается. И вот не вяжется у меня никак тактика нападения диверсионными силами с той тактикой противодействия, которую сегодня нам преподносят, как самую современную и совершенную.

Помню, во время учений подводных диверсантов, задача которых состояла в подрыве подводных лодок, стоящих в базе, если диверсанта обнаруживали всплывающим около лодки, он уже спокойно снимал свое снаряжение и отправлялся в столовую пить кофе, потому что считалось, что он уже выполнил свою боевую задачу, заслужил внеочередной отпуск и другие блага от командования, а силы флота лодку потеряли.

Террориста не волнует совершенно ли последующее расследование. Скажу вам по огромному секрету: подводный диверсант (думаю, что с сухопутными ситуация та же), самый обычный диверсант, вовсе не затуманенный ни наркотиками, ни религиозными какими-то «задвигами» - всегда рассматривается стороной применения как материал хоть и очень дорогой, очень подготовленный, но одноразовый. Никаких идентификационных данных у него нет, от него всегда потом откажутся те, кто его посылал. Какая идентификация личности? Откуда вы возьмете этот образ? Его не существует нигде до момента применения. Выявление диверсанта - это исключительно разведывательная функция. А техническими средствами, уверяю, он может быть обеспечен похлеще вашего.